Невозможная вещь — не помянуть нынче Фёдора Ивановича Тютчева. Ведь день рождения, кажется? Наверно, я его процитирую (как помню).
Как помню. Конечно, не до запятой. В запятых прошу у него прощения. Правда, ему-то там, за гробом, наплевать на запятые. И на то, что я его как-то помню. Но некоторым читателям не наплевать. Ничего. Обойдутся.
Так вот, в связи с Тютчевым вспоминаю одну свою любовницу. И даже говорить о ней так — любовница — не хочется. Хочется говорить — любовь. А дело случилось, когда мне были благословенные сорок, а не столько, сколько сейчас. Но эти благословенные сорок — мид лайф кризис. Время, когда остро понимаешь, что жизнь уже под уклон, ничего особенно хорошего не светит, впереди смерть. И тут мне начинает оказывать знаки внимания женщина. Много моложе меня — мне так казалось. А где там много? Лет на десять — пятнадцать. Терпимая разница. Это я сейчас понимаю, а тогда воображал, что чуть ли не внучка влюбилась в деда. Это трогало. И на знаки внимания откликнулся ей любовными посланиями. Они привели к желанному исходу, да дело не в том. Дело в Тютчеве. Воображая огромную разницу в возрасте, воображая, что мне скоро кранты, я цитировал ей в своих посланиях Фёдора Ивановича:
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней!
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней,зари вечерней!
А потом мы с ней поссорились — надолго. На неделю, две. И за эти несколько недель оказалось, что любовь — не последняя. Умудрился ещё одной женщине (и опять язык не поворачивается назвать её просто любовницей) признаться в глубоком интересе к ней. Цитируя всё те же стихи Тютчева. Всё было прекрасно, а потом они сравнили полученные послания, и вместо то ли одной, то ли двух у меня в тот момент не стало ни фига.
Вспомним Тютчева! Нужно.
И.И.
А теперь совет моим посетителям. Вы всё-таки бывайте иногда в блоге «Сын своего отца». Кое-кто с Фёдором Херасковым сойдётся настроениями.
Оставить комментарий